Hier ist der Wind so schneidend kalt читать дальшеHier wird die Liebe nicht mehr alt Bei schönem Wetter könntest du Unabänderlich nur das Gute in mir sehn Ja das wär schön mit dir nach Haus zu gehn
Es geht um Liebe und den Tod Es geht um Liebe und den Tod Es geht um Liebe die viel stärker ist Viel grösser als der Tod Es geht um Liebe und den Tod
Hier ist der Platz, wo hast du dich versteckt? Ich seh wie meine Hand sich nach deiner streckt Bei diesem Wetter könntest du Es wenden und es drehn Meine Hand vor Augen nicht mehr sehn Ja das wär schön, mit dir nach Haus zu gehen.
Московская сторожевая тьма Молосским догом рушится на плечи И выживает – с улиц, из ума, Из вечера, из города, из речи, А ты бредешь, сутул и покалечен, Брать штурмом электричку на Оку, Минуя привокзальные искусы, читать дальшеЛелея эмигрантскую тоску Некоренного жителя Тарусы. Перебирая станции, как бусы, Подышишь на стекло, напишешь «хуй» Под гневный ропот старших поколений С баулами, рассадой, колбасой И вечными мешками из рогожи. «Ишь, понаехал», — недовзгляд косой С усыпанной прыщами наглой рожи...
Там — степь да степь, здесь — рельсы, шпалы, шпалы, Как Млечный путь, бегут над головой. И едет в детство поезд запоздалый, Отматывая взлеты и провалы На два десятка лет тому назад. Пожухлой летней зелени оттенки, Спокойная серебряная гладь И пыльная тропинка от причала – Но почему так больно вспоминать Конец, не превратившийся в начало? Четыре дня вас в поезде качало: Паршивый чай, потерянное мыло… Потом внезапно рухнула зима И, кажется, с тех пор не уходила.
Пора всплывать из прошлого… пора? Стучат на стыках рельсов буфера, Сиреневый туман сочится в окна, В вагоне пусто, как в ином раю, И только тень ютится на краю Не зрения, а ожиданья смерти. Там – контролер, охранник, проводник? Лик черен, но белеет воротник, В руках конверт… чье имя на конверте? Глазастого смешного малыша, Что на спор попытался не дышать И чуть не задохнулся в самом деле? Мальчишки в гиблом омуте речном? Подростка, по дороге в гастроном С машиной разминувшегося еле? Шальной кирпич, паленое вино… Ты – шарик в этом вечном казино, Ночным крупье запущенный по кругу, Но всем однажды выпадет зеро. Твоя монетка встала на ребро, Нестройный хор ведет двойную фугу, А, может, это чудится тебе. Дыра в перчатке, прыщик на губе – Последний миг, растянутый на годы, Тупик на дальней станции «нигде», Футбольный мяч в высокой лебеде, Дощатый павильончик «Пиво – воды» С зеленой дверью в выцветшей стене. Внутри – бутылка из-под «Каберне», Газета, хвост селедки, корка хлеба, А дивный новый мир, увы, не здесь. Вдохни поглубже пылевую взвесь, Ложись в траву – и ты увидишь небо.
Отсюда больше некуда идти, Тут воедино сходятся пути, Смыкаясь в ленту Мебиуса. Муха Ползет по горизонту на закат, Узлом свернулись оси аппликат, И облако, вытягивая ухо, Пытается расслышать что-нибудь, Но тишина навалится на грудь, Ладонью губы припечатав с силой. Обратный поезд будет – или нет. Тебе придется выкупить билет, И чем же ты расплатишься, мой милый?
Банкноты и монеты не в ходу. Кассир похож на ангела в аду – Крылат и неуместен в антураже. Тверда его протянутая длань: Сдай за проезд положенную дань, А ехать «зайцем» и не думай даже. Про цену рассказать? Ну что ж, изволь: Валюта здешних мест – любовь и боль, Вся, сколько есть. Вытряхивай карманы – До вздоха, до улыбки, до слезы. Клади на электронные весы И отойди. Не бойся, не обманут. Вот бабушкин малиновый пирог, И сказка про лису и теремок, Игра в слова, мороженое, шашки, Серьезный дед и китель в орденах, Уход отца, заплатка на штанах, Аппендицит, зеленая рубашка, Надетая на кладбище, когда Бабулю хоронили. Кромка льда И пар над полыньей... И что-то там еще, не разобрать. Все – невесомый хлам, подделка, ветошь. По СМС придет благая весть С вопросом, для чего ты был и есть? Ты не ответишь.
трамвай по Шлезвиг-Хольштайнски, город Plön - бывшая летняя резиденция датских королей. сам замок 7 апреля, лед на озере настолько прочный, что мы не могли проломить его каменяками, которые кидали с причала. В "наше время" такого не было ни разу. Я обожаю глобальное потепление климата.
Купила сестре книгу в подарок (6.5 кг), и полезла на сайт немецкой почты, чтоб узнать сколько будет стоить ее отослать. На каждой странице сайта была написана важная информация - работа немецкой почты СО2-нейтральна.
Не клянись ты, пожалуйста, богом, которого нет, Не клянись пустотой, ты не знаешь, что это такое. читать дальшеМы - последние дети, побеги в горшке на окне, Нам не нужно любви, нам бы просто святого покоя. Этот свет так горяч, мы от света скрываем глаза, Этот крик - он не крик, это наши прощальные песни. Я не знаю, дитя, что потом твой создатель сказал, Но ушедший в Закат - он уже никогда не воскреснет. Не проси тишины, ты не знаешь, как страшно молчать. Наше время - игра. Мир приляжет котом на колени. Подари мне покой, дай на губы немую печать, Чтобы спать и не знать, как мы стали бичом поколений. Не клянись ты, прошу. Разве клятвы привыкли ценить? Нас бросали одних в темноте, и она прорастала. Наши дни нанизать словно камни на тонкую нить, Нанизать на тесьму, как оправу для мира-кристалла. Говоришь - это бог, наказанье идет от него, Наша боль, наша злость, наши раны и наши печали. Ненавидь нас, дитя, но мы здесь не видали богов. Мы - те первые дети, которые мир изучали
Не Париж На столе лишь разбавленный чай читать дальшеСкукотой Тонет медленно в черной воде Что-то нервно кричит в голове Мне: "Постой" Не надеялась. Нет, не ждала, Что придешь. Просто ныла и ныла внутри Эта боль. Отлетают слова от стены. Ты не прав, Что бороться с системами- грех. Помни, мы на Земле все равны. Но с толпою ты слился давно... В голове бесконечные "но" Заплетаются в цепь катастроф... Чай остыл.
читать дальшеПамятуя вчерашнее добирание домой, и имея информацию о том, что сегодня транспорт тоже не ходит.... много думал. Но, сидеть без дела было не в мочь, и я решила немного пройтись.
Это не глюк, дорогие мое. Это лавочка. Такая...обычная со спинкой.
А вот такой пейзаж я лицезрела на нашем базаре. Это уже Геровев Севастополя.
Ессно базар практически мертв. Как брошеный...чесслово жуть. А сама улица... вообще нагоняет ужас....снег еще падает...и глушит звуки. Такое себе и вправду "послезавтра" по-киевски
Ботанический парк. Ствол с табличкой "Бундук" (уникальное дерево западной почвы). Чей-то дедушка отпер лопатный сундук, темно-синий сундук, словно списанный с почты.
На скамейке студент, в этот раз без очков, без типичных очков, без портфеля и шапки, с сигаретой, верней, с сигаретным бычком, с пожилым столяром соревнуется в шашки. дальше
В парке полутемно или полусветло. На дорожке дуэль — человек и природа: ополченческий дедушка строгой метлой изгоняет собак незаконного рода.
Белка вниз головой на стволе бундука. В голове у нее черно-белые клетки. У студента ненужные шашки в руках, у партнера — помет голубиный на кепке.
Оба вправлены в рамки спокойной игры. Листья падают в дамки и падают мимо. Их сбивает щелчок или ветра порыв — это вносит в игру элемент пантомимы.
Недруг тощих собак направляет совок на какой-то предмет в неположенном месте. Он честит листопад и живой уголок в нехороших словах, скомпонованных вместе.
Пенсионный столяр заимел перевес, хоть на правой руке не хватает двух пальцев. Мелкий дождь начинает спускаться с небес, и студентик не в силах уже отыграться.
Белка вместе с хвостом утонула в дупле. Побрели игроки на трамвай номер восемь, где на заднем окне отразились в стекле Ботанический сад, серединная осень.
А. Чернов, "Ботанический парк" В сб.: "100 русских поэтов о Киеве", Киев, журнал "Радуга", 2001
Это тот парк, что возле красного университета. А восьмой трамвай остался в моем детстве. Он был тянитолкаем, т.е с кабинами и спереди и сзади, водитель на конечных пересаживался...
После Евро12 в киевских трамваях стали объявлять остановки по английски. В этом есть некое очарование полного абсурда. Иностранец, не понимающий по украински, но забредший без сопровождения в мой забытый богами район, погибнет там всё равно. Хриплый голос диктора, бормочущий невпопад какие-то английские слова, не сможет его спасти. Тодi навіщо?
Доктор Шредингер, Ваша кошка еще жива. Написала бестселлер, прекрасно играет в покер (На каре из тузов ей всегда выпадает джокер), Раздает интервью, в интернете ведет журнал, И, сказать по секрету, весьма популярный блоггер.
Ящик – форма Вселенной, какой ее создал Бог. Геометрия рая: шесть граней и ребра-балки, По периметру – вышки, забор, КПП, мигалки. Иногда вспоминается кресло, камин, клубок, И его почему-то бывает ужасно жалко.
Доктор Шредингер, Ваша кошка не видит снов, Бережет свою смерть в портсигаре из бычьей кожи, Не мечтает однажды создателю дать по роже, Хочет странного – редко, но чаще всего весной. Любит сладкое. Впрочем, несладкое любит тоже.
Вероятности пляшут канкан на подмостках стен, Мироздание нежится в узких зрачках кошачьих. Ваша кошка, герр Шредингер, терпит невольный плен И не плачет. Представьте себе, никогда не плачет.
Верный Ферзь, хоть он стóит и ста короей, Преклоняет главу пред короной моей. Я бы обнял Ферзя, мы с ним были друзья, Но опять кто-то сверху мне шепчет - нельзя...