Джованни Баттиста Пиранези. Серия Тюрьмы 1749 «Тюрьмы» и власть. Миф Джованни Баттиста Пиранези

читать дальшеКлючевым образом при объяснении дела Пиранези оказывается два математических открытия Паскаля — треугольник Паскаля и теория вероятностей.

Теория вероятностей, в конечном счете приведшая к различению в английском языке между chance и probability, и к построению Иеремией Бентамом критериев “объективной истины” в юриспруденции, восходит к схоластическому различению ad verbum и ad rem: фраза “Сократ бегает” либо значит, что Сократ обладает таким свойством, либо что он бегает прямо сейчас. Но это различение еще держится в рамках классического понимания объективности как постулирования. Теория вероятностей показала, что существует отличная от нуля вероятность самого необычного развития событий: например, что кошелек мог сам свалиться из кармана хозяина в руку карманника, или что плагиатор случайно сочинил произведение, полностью совпадающее с чужим. Поэтому понятие презумпции невиновности потребовало ограничений...

Другое устройство Паскаля — знаменитый треугольник, каждое нижестоящее число которого образуется суммой чисел, стоящих над ним. Tреугольник Паскаля позволил, сохраняя непрерывность подсчетов, описывать совершенно дискретные процессы: наиболее популярное объяснение пользы от треугольника Паскаля указывает на возможность правильного описания развития популяции, не деформирующего это развитие постулированием данных. И это вторая объективность — объективность, в которой развитие всякий раз “выстреливает” расчетливо, создавая собственные ряды, деформирующие нас самих, заставляющие принять определенную картину мира.

Треугольник Паскаля напоминает действительно большой колокол, с которым Каплинский отождествляет высокие своды придуманных Пиранези тюрем. Причем у Каплинского имеется в виду не столько заупокойный, сколько водолазный колокол: как раз когда Паскаль занимался теорией чисел, Альбрехт фон Трейлебен стал использовать водолазный колокол в промышленных масштабах, для подъема пушек и сокровищ с затонувших кораблей. Таким образом, колокол оказывается именно таким пространством войны, второй объективности, дискретных процессов, которые и пугают своей бесчеловечностью.

ТАМЪ ВЪ ПРОСТРАНСТВѢ ПИРАНЕЗИ

Я боюсь тѣхъ кто боится пустоты
боюсь Паскаля хотя не боюсь теоріи вѣроятностей
не боюсь римскихъ древностей вѣдь и они
какъ всѣ начались въ пространствѣ Евклида
и кончаются тамъ въ пространствѣ Пиранези
какъ подъ огромнымъ колоколомъ
гдѣ много мѣста для всѣхъ, но нѣтъ никого ни людей ни Бога
лишь дряхлые инструменты для пытокъ дремлютъ
подъ тусклый свѣтъ отжившаго самого себя времени
а ты входя встрѣчаешь свое городское дѣтство
одни безконечные сѣрые тихіе будни

Ян Каплински